Интервью с Михаилом
Сергеевичем для газеты "Новые Известия", 2005 год.
– Михаил Сергеевич, в последнее
время часто стала всплывать тема фонограмм. Нужно или не нужно запрещать их, с вашей точки зрения?
– Мне все равно. Я махнул на это рукой. Бороться с этим не собираюсь. Каждый пусть делает то, что
хочет. Когда я выступаю вживую, зрители это чувствует, но если я буду петь под фонограмму, они этого даже не
заметят. Техника дошла до того, что понять, когда артист вживую исполняет, а когда нет, невозможно, особенно
если на сцене 50 человек, 20 из которых танцуют, еще 15 пускают дым, а остальные делают вид, что играют на
гитарах. Вот это обидно. Но мне проще, я ведь не певец, поэтому все вокальные огрехи мне только в плюс. Я
прокуренный сиплый мужик, и мне все равно, забуду я слова или нет. Я драматический актер.
Тем не менее
могу сказать, что вживую петь приятнее. Во-первых, концерт идет в сто раз быстрее, потому что ты тратишься, ты
по-настоящему работаешь. А когда ты ждешь, когда кончится фонограмма, – это же мучение! Как они это
делают, не понимаю. Во-вторых, каждый раз, когда поешь вживую, песня звучит по-другому. То у тебя хороший
голос, то простуженный, то поешь на дне рождения, то на похоронах, то зимой, то летом. Разница огромная, а у
многих певцов, что бы ни происходило в зале, фонограмма одна и та же. Это очень заметно, это так скучно, ну да
и Бог с ними.
– А как вам понравилась роль судьи песенного конкурса?
– Поскольку это
был мой судейский дебют, то было любопытно. Я волновался, наверное, не меньше, чем сами участники
«Славянского базара». Оценивать судьбы людей – дело ответственное. Кто станет обладателем
Гран-при и для зрителей, и для жюри, стало ясно сразу же. Но, на мой взгляд, жюри недооценило польскую и
латвийскую конкурсанток. Они –европейского, а не славянского плана певицы.
– То есть вы на
славянском фестивале были сторонником западной манеры исполнения?
– Скорее, манеры более
изысканной, утонченной, пикантной. Славянская манера – полностью открытая, лобовая. Здесь всё на первом
плане. А в них была такая загадка, которая, как правило, отсутствует в славянской натуре.
– Вы не
только певец, но и актер. Как вам поющая молодежь с точки зрения артистизма?
– Слабовато. Вы
помните, как Пугачева пела «Арлекино»? Там есть что сыграть, есть возможность проявить характер.
Нужно учитывать, что эстрадная песня – не просто написанное произведение, которое лежит в столе, а
песня, которая принадлежит сегодня и здесь зрителям. Я понимаю, что Yesterday можно спеть, сидя в обнимку с
гитарой, потому что все ее знают, любят, но если ты выступаешь с песней, которую никто не знает или знают
плохо, а тебя не знают вообще, ты должен успеть рассказать и о себе, и о песне, завоевать зрителя. Об этом,
конечно, должен думать не только сам артист, но и режиссер, и педагог, который подбирает репертуар. Как
правило, выигрывает самый яркий. Если я буду читать грустные стихи Есенина, пусть даже очень хорошо, все равно
этого будет недостаточно, чтобы схватить зал.
– На фоне многочисленных летних песенных фестивалей
усилились разговоры о том, что в России никак не находится новая молодая мегазвезда. Что нужно, чтобы она
нашлась?
– Фестивали и конкурсы здесь совершенно точно не помогут. Звезды рождаются сами по себе,
у них своя дорога, которая известна только Богу. Они не должны появляться на каждом фестивале. Может пройти 20
лет, а может и 50, пока появится такой, как Элвис Пресли. Он никогда не выступал ни на каких конкурсах. Один
раз спел – и все. Так же, как The Beatles, как Высоцкий, как Робертино Лоретти. Такие люди рождаются
чрезвычайно редко и падают, как метеориты. В этом смысле долгий и мучительный труд к успеху не приводит.
Искать тоже бессмысленно. Метеорит сваливается сам.
– В таком случае фестивали и конкурсы –
это…
– Это шоу, конечно же. Развлечение. Выпускной вечер. Приятное времяпрепровождение. Плюс
интрига, хотя конкурсы можно было бы проводить и без конкурса – просто выступление хороших певцов.
Конечно, здесь и коммерция присутствует, появляются спонсоры и так далее.
– Получается, победа в
конкурсах ничего не значит? Многие победители песенных конкурсов потом разочаровываются в собственных успехах,
потому что остаются невостребованными и в лучшем случае устраиваются к кому-нибудь на
подпевки…
– Это естественно. Все «Фабрики звезд» рано или поздно исчезнут. Все, что
делается инкубаторно, потом становится обыденностью. Все, что придумано, бессмысленно. Я учился в театральном
институте и знаю, сколько курсов там выпускается, но такие, как Евстигнеев или Табаков, появляются из тысяч.
Ты можешь быть лучшим на курсе, диплом у тебя может быть красным, серебряным или золотым – это ничего не
значит. Человека могут выгнать из института как профнепригодного, а потом он пробьется сам и… хоть стой,
хоть падай. Это не спорт, где можно, тренируясь каждый день с гантелями, добиться результатов. Искусство выше
спорта, поэтому оценить его невозможно.
– Вы родились в Ленинграде, живете в Санкт-Петербурге.
Говорят, что в этом городе какая-то особенная аура, которая способствует творчеству. Это правда или скорее
миф, сложенный вокруг бывшей столицы империи?
– Наверное, об этом может говорить тот, кто в Питер
приехал, но не родился в нем. Мне со стороны очень сложно посмотреть. Но с учетом того, сколько великих людей
прожили в этом городе, наверное, что-то такое здесь есть. Будучи столицей, Санкт-Петербург привлекал лучшие
силы. Сегодня Москва является центром всех событий. Но есть существенная разница между бывшей столицей Санкт-
Петербургом и нынешней Москвой. Ценности разные. В сегодняшней Москве все делается быстрее. Собственно, именно
там находится котел, в котором постоянно что-то варится.
– А к пресловутому противостоянию Москвы
и Питера как относитесь?
– С юмором, конечно. Хорошее подтрунивание друг над другом – это
приятно и в спорте, и в искусстве. Люди вокруг довольно милые, и всерьез это, по-моему, никто не воспринимает.
В Москве все «гениально». Что бы ни делали москвичи, всегда присутствуют завышенные оценки в
отношении самих себя. Питерцы – более скромные, они, наоборот, любят самоистязать себя, склонны
скептически относиться к тому, что они делают. Ну а в спорте… Являюсь ярым поклонником «Зенита»,
и мы часто общаемся с московскими болельщиками. Я их очень люблю, но при удобном случае всегда готов их
уколоть. Но к нам приезжают друзья – болеть за «Спартак», мы пьем пиво, разговариваем,
шутим.
– Вы человек музыки и человек кино. Как бы вы оценили нынешнюю российскую поп-музыку и
нынешний российский кинематограф?
– Думаю, что они находятся примерно на одинаковом уровне. Кино
– это ведь, грубо говоря, тоже снятая на пленку фонограмма. Театр – вот истина, которая есть в
искусстве. Кино сегодня пущено на поток. Это проекты, это кинобизнес. Но есть Звягинцев, есть фильм
«Возвращение», и наравне с ним остальное кажется ширпотребом. Поп-музыка тоже была, есть и будет
уделом тех людей, которые в этом не разбираются. Вот я, допустим, не разбираюсь в химической промышленности. И
если меня пригласят на форум химиков, а они при этом будут говорить полную ерунду про феррум в какой-нибудь
валентности, я буду сидеть и думать: «Ты смотри, какие умные люди!» И, ничего в этом не понимая,
буду аплодировать. То же самое происходит с людьми, которые ничего не понимают в музыке, в песне, в театре и
кино. Вышел на сцену – смотри-ка какой молодец, и одет как, а прическа какая! Обман происходит, иллюзия.
На шоу-бизнес покупаются легко, и чем больше народа на сцене, тем больше шоу. Остается общий настрой, а
существо, смысл пропадает. Этим и пользуются. Получается, Новый год каждый день.
– Как вы
относитесь к мнению, что хорошая российская музыка сейчас раскручивается через кино, через саундтреки?
– Раскручиваются как угодно, но есть хорошая музыка – как, скажем, в «Крестном
отце», а есть второстепенная, но зрители все равно кушают. Что, и это съели? Как, и это?! А за сто
рублей готовы играть? А за 50? А бесплатно? А давайте сделаем тогда две группы «Ласковый май»? А
вообще без артистов на сцене? Что, и это съели? А тогда давайте просто деньги приносите – и все. Сегодня
делают все, лишь бы покупали. Деньги не пахнут.
– Но вы согласны, что новая академическая музыка и
в Голливуде, и у нас воспринимается в основном через кино? Тот же вальс Евгения Доги к фильму «Мой
ласковый и нежный зверь» звучит во всех переходах московского метро. Люди, между прочим, немало денег
зарабатывают на этой музыке…
– Предпочитаю слушать Рахманинова, Чайковского, Моцарта. И деньги
платить не надо. Как и все нормальные люди, я прошел и через рок, и через поп-музыку. Кому что нравится. Но
музыку могут сочинять очень немногие люди. Может быть, три или четыре человека. Все остальное –
компиляция нот и слов. Нужно понимать, что Гладков, Дунаевский, Рыбников, Щедрин – это композиторы.
Остальные все – не композиторы, это милые ребята с замечательной душой, но делать музыку они не умеют. Я
могу писать слова? Да, я грамотно пишу. А роман написать могу? Нет. А сейчас пишут все, и считается, что если
пишешь роман, значит, ты писатель. Но если Достоевский и Гоголь писатели, то кто вы?
– Возвращаясь
к тому же «Славянскому базару», вспоминается вид на ложу жюри из партера. Выглядело это так:
головы, головы, головы и посредине – колоритная черная шляпа с огромными полями. Шляпа для вас сейчас
– это имидж или что-то большее?
– Черт его знает. Я так глубоко не анализирую. Это уже
привычка, рабочая одежда. Уже и не думаешь о том, что на голове. По городу в шляпе не хожу, есть другая
одежда. В театре тоже в ней не работаю. А вот на эстраде и в официальной обстановке – да.
–
Многие хвалят витебскую атмосферу, которая царила вокруг этого фестиваля. Вам удалось отдохнуть там?
– Мне все очень понравилось, особенно красота витебских девушек. Наверное, потому что я жил один
в гостинице, не был окружен ни друзьями, ни врагами. Мне очень нравилось находиться одному в номере, потом
выходить на улицу, где гуляет весь город, стоят картины, продают красивые вещи, кузнецы куют, музыка везде
играет, женщины красивые… Даже бокс удалось посмотреть. Не скучал, и эта неделя пролетела для меня
незаметно.
– Спрашивать актера о его планах, конечно, неправильно. Но все-таки: продолжение
«Трех мушкетеров» мы увидим, сыграете ли вы снова Д’Артаньяна?
– Я бы хотел,
чтобы продолжение было, но вряд ли получится. Для этого нужны силы не только творческие, но и коммерческие. А
у меня таких сил нет, и специально заниматься этим не буду. Если пригласят, с распростертыми объятиями встречу
своих друзей и сыграю, но организатором быть не хочу.
– Так в чем проблема? Проект ведь должен
оказаться достаточно громким…
– Не знаю. Раньше снимали по заказу Гостелерадио, а кто сегодня
будет заказывать – непонятно. Будет заказ – будем работать.
– В таком случае, чем
планируете заниматься в ближайшее время?
– Все мои планы – это работа. Телевидение,
концерты, творческие встречи, спектакли и иногда редкие съемки в кинематографе. Правда, в ближайшее время
никаких съемок не планирую. Что-то постоянно предлагают, но мне это не интересно. Если будет предложение,
которое заинтересует, тогда буду сниматься.
– Часто отказываетесь?
– Нечасто, но и
предложений сниматься сейчас гораздо меньше, чем раньше.
Автор: Константин Баканов
Нет комментариев