Наше интервью с мэтром позволило увидеть его с той стороны, которая обычно скрыта от публики
"Yтро": Михаил Сергеевич, какую оценку вы бы дали современному театру?
Михаил Боярский:
Театр сейчас больше старается удивить, а не заниматься тем, чем ему полагается, – вызывать у зрителей
подлинные чувства, а не только восторг по поводу того, что они увидели на сцене знакомое
лицо.
"Y": То есть сегодня театр основан на внешнем эффекте?
М.Б.: Да. На мой
взгляд, так.
"Y": А телевидение? Вы его смотрите?
М.Б.: К сожалению, иногда приходится,
но вообще стараюсь этого избегать. Потому что сегодня телевидение без спросу входит в наш дом. Когда зрителя
"грузят" рекламой, когда на всех каналах – одни и те же "раскрученные" лица, это
раздражает. Все решают деньги. Рейтинг рассчитывается на самый общий вкус, довольно низкий. Есть сотни тысяч
проблем в нашей с вами жизни, но формат сегодняшнего ТВ не дает возможности их обсуждать. Потому что
телевидение превратилось в машину для развлечений.
"Y": Но при этом вы не отказываетесь, когда
вас приглашают выступить на телевидении?
М.Б.: Нет, не отказываюсь. Ведь можно найти какой-то выход из
положения, высказать свою точку зрения. Плохо, что практически нет передач в прямом эфире, они исчезли. Хотя я
не одержим идеей сеять разумное, доброе, вечное собственной персоной. Есть более талантливые, более уверенные
в завтрашнем дне. А что касается меня, то я спокойно пережидаю тот период, который мне не по душе. Если мне
что-то будет интересно, с удовольствием приму в этом участие. Если будет не по душе и придется принимать
участие – попытаюсь сухим выйти из воды.
Нужно смириться с неизбежным. И делать свое дело так, как
ты его понимаешь.
"Y": Вы снялись в нескольких сериалах – как вам подобная форма работы?
М.Б.: Качество низкое очень, там играть нечего. Потом, сценарный мусор такой, Бог знает что написано!
Произносить текст чрезвычайно сложно.
"Y": Значит, театр в итоге все-таки в более выигрышном
состоянии, чем телевидение?
М.Б.: Вы знаете, я всегда прислушиваюсь к мнению друзей. Так вот, давно
такого не было, чтобы кто-то из них сказал: обязательно сходи посмотри спектакль. Из моих последних
театральных потрясений – игра Алисы Фрейндлих в спектакле "Оскар и розовая дама". Из фильмов,
хоть он уже давно снят, – "Возвращение" Звягинцева. Вот те два потрясения, которые я получил
за последний год.
"Y": Был такой штамп в советское время – "культурный досуг".
Он у вас имеется?
М.Б.: Стараюсь как можно больше читать. В основном, по ночам. Я же ночная птица
– "сова". Часам к двум ночи беру в руки книгу и часов до трех-четырех читаю. Естественно,
делаю это в дороге – в самолетах, поездах.
"Y": Из прочитанного в последнее время что на
вас произвело наибольшее впечатление?
М.Б.: В основном читаю философскую литературу, сейчас на столе
Владимир Маканин. Однако недавно, не знаю, как это получилось, я попал под влияние книги Дэна Брауна "Код
да Винчи". Когда начинал – думал, что, наверное, интересно. А оказалось – поверхностная
книга. И даже вредная для начинающих христиан.
"Y": Почему?
М.Б.: Потому что тема
избрана библейская, но раскрыта неподобающим образом. Чаша Грааля никакого отношения не имеет к тому сюжету,
который там раскручивается. В общем, это пиар на том, что у Христа был ребенок, а Мария Магдалина была его
возлюбленной. Был бы я цензором, не пропустил бы. Книга эта в художественном смысле мало что из себя
представляет, а уж в нравственном тем более.
"Y": А вообще цензура нам нужна?
М.Б.:
Думаю, что не помешала бы. И в отношении книг, и в отношении пьес, спектаклей.
"Y": Как вы
себе это представляете?
М.Б.: Должно быть как суд присяжных. Такой суд присяжных избирается страной из
людей, которым она доверяет. Скажем, сидели бы там Ефремов, Евстигнеев, Высоцкий, Фрейндлих, Шемякин. И что им
честь и совесть подсказывает, то и рекомендовали бы – тогда, мне кажется, отбор произведений был бы
более точным. А смысла запрещать что-то, наверное, нет.
"Y": Вы избегаете публичности, хотя
именно ее предполагает ваша профессия – актер. Что для вас важнее – профессиональное или личное?
М.Б.: Для меня, к сожалению, личное сегодня важнее, но у истинного гражданина должно быть: сначала
Отчизна, потом семья, потом "я". Если в меру своих сил, своего разумения и способностей человек
может принести пользу Родине, то, естественно, она на первом месте. Но, в конечном счете, все делается для
семьи и для себя.
"Y": В чем смысл жизни на благо Отчизны?
М.Б.: Это значит, я должен
вести себя так, чтобы не было мне стыдно перед Родиной. То есть начинать надо с себя, с самых простых вещей:
работать честно, не воровать, не бросать мусор, в конце концов. Важна уверенность в твоем соседе – что
он также влюблен в город, в дом, в эту землю и честен при этом. Это, кстати, и тебя заставляет подтягиваться,
стремиться к идеалу. А когда видишь, что большинству Родина безразлична, что они думают только о себе, то это
сразу выбивает почву из-под ног.
Ты должен делать свое дело так, как завещали тебе родители, совесть и
Бог. Для меня понятие Родины обостряется, когда она в опасности.
"Y": Сейчас она в опасности?
М.Б.: Не бывает полного штиля на море. Главной опасностью мне кажется бездуховность, отсутствие Бога в
душе. Когда-то мы смотрели западные фильмы, и там герои говорили: "Прости, но это бизнес. Я тебя люблю,
но…". У нас такого быть не могло. А сегодня есть. Каждый второй может сказать: извини, друг, но бизнес
мне дороже. К сожалению…
"Y": Как преодолеть бездуховность? Хотя бы попытаться это сделать?
М.Б.: Я не могу ответить на столь сложный вопрос. Какими-то нравственными примерами, наверное. Их не
так уж много, но и не мало. Есть люди, которые действительно посвящают Родине жизнь. Это не обязательно
публичные люди. Они появляются, как правило, вовремя – во времена потрясений, революций. А сегодня на
том же телевидении их нет, потому что это непродаваемый материал.
По природе своей человек жаден, зол,
хитер, завистлив, корыстолюбив, нечестен. Если он это сознает, он будет с этим бороться каким-то образом. А
если считается, что это норма, потому что все такие, тогда… Увы.
"Y": Были у вас когда-
нибудь роли, которые вам не удались?
М.Б.: В общем, конечно, были, но особых провалов не было. У меня
было много интересных предложений, было из чего выбирать, начиная от "Тартюфа" и заканчивая
"Старшим сыном".
"Y": Раз уж мы заговорили о ролях – какие у вас творческие
планы?
М.Б.: Нет у меня никаких творческих планов. В "проектах" разных я не участвую.
Проектировать не умею, я не архитектор (улыбается). Что-то предложат, там посмотрим.
"Y": Что
бы вы пожелали нашим читателям?
М.Б.: Читайте книги хорошие – это самое главное! Читать не
обязательно много, но читать необходимо нужные книги. И как можно меньше увлекаться всей этой белибердой,
которой завалены сейчас все прилавки. Сегодняшняя литература может развлечь, она может быть сексуальна, полна
каких-то фантастических вещей, но морали в ней нет. Всем хочется развлечься. Может, это и хорошо, черт побери!
К этому все и стремились… Но – "человек" все-таки звучит гордо.
Возвращаясь к
пожеланиям: надо найти себе любимое занятие.
"Y": Вы в таком случае человек счастливый?
М.Б.: То, что я делаю, я делаю точно не с отвращением. Моя работа помимо дохода приносит удовольствие.
Я на сцене получаю от общения со зрителями порцию адреналина, и это помогает выжить.
Интервью для газеты
utro.ru. Беседовал Александр Трифонов. Фото Юлии Витковской
Нет комментариев